Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]

— Из записки капитана, переданной ему через агентов таможни. Успокойся, дорогая Долли! Не может быть никакого сомнения в верности всего, что я передала тебе, и ты завтра же лично убедишься в этом… Я прошу тебя вооружиться терпением на одни лишь сутки!

— Ну, что делать, повременим до завтра, — отвечала миссис Брэникен. — К девяти часам утра завтрашнего дня я буду у тебя, Джейн. Ты не откажешь мне съездить со мной на «Баундари»?

— Охотно, дорогая Долли. Я буду ожидать тебя завтра, и так как к тому времени карантин уже будет снят, то капитан сможет принять нас.

— Не капитан ли это Эллис, друг Джона? — спросила миссис Брэникен.

— Он самый, Долли, и «Баундари» принадлежит также торговому дому Эндру.

— Хорошо, Джейн. Я буду у тебя в условленное время. Каким бесконечно длинным покажется мне этот день.

— Позавтракаем вместе?

— Охотно, дорогая Долли. Муж вернется домой только к вечеру, и я могу провести с тобой весь день.

— Благодарю тебя, дорогая Джейн, мы будем говорить о Джоне, как и всегда.

— А как здоровье маленького Уайта? — спросила миссис Боркер.

— Прекрасно! — отвечала Долли. — Он весел, как птичка! Как счастлив будет его отец по возвращении! Я возьму его с кормилицей завтра с собой, Джейн! Я не люблю расставаться с ребенком даже на несколько часов! Я буду беспокоиться, если не буду его видеть.

— Ты права, Долли, — сказала миссис Боркер. — Превосходная мысль пришла тебе — дать Уайту воспользоваться прогулкой. Погода прекрасная, бухта спокойная. Это будет первым морским путешествием для него. Итак, решено?

— Да, решено, — отвечала миссис Брэникен. Джейн пробыла в Проспект-Хауз до пяти часов вечера. Расставаясь с двоюродной сестрой, она повторила ей, что ожидает ее к девяти часам утра следующего дня, чтобы посетить вместе с ней «Баундари».

На следующий день все рано поднялись в Проспект-Хауз. Погода стояла чудесная. Береговой ветер сгонял в открытое море последние остатки ночной мглы. Кормилица одела маленького Уайта, пока миссис Брэникен занималась собственным туалетом. Условлено было, что она позавтракает у Боркеров. А потому она лишь закусила в ожидании более плотного завтрака, так как поездка их для свидания с капитаном Эллисом должна была занять не менее двух часов. Им предстояло узнать столько интересного от почтенного капитана!

Миссис Брэникен вместе с кормилицей, которая несла на руках ребенка, покинули дом в то время, когда часы в Сан-Диего били половину восьмого. Быстро прошли они широкие улицы верхнего города, окаймленные дачами и садами, и вскоре вступили в более узкие и застроенные домами улицы торговой части города.

Лен Боркер проживал на Флит-стрит, недалеко от верфи, принадлежащей обществу «Пасифик-Кост-Стимшич».

Было девять часов утра, когда Джейн впустила миссис Брэникен к себе.

Помещение, занимаемое Боркерами, было очень простое и даже неприветливое по внешнему виду, при постоянном почти полумраке в комнатах вследствие закрытых ставней. Принимая у себя исключительно лишь посещающих его по делам, Лен Боркер не поддерживал никаких знакомств. Его мало знали даже на Флит-стрит, так как занятия вызывали постоянные его отлучки из дома в продолжение целого дня. Он много путешествовал, чаще всего совершая поездки в Сан-Франциско по делам, о которых не говорил с женой. В то утро, когда миссис Брэникен навестила Джейн, его не было в конторе.

Джейн Боркер извинилась за своего мужа: он лишен был возможности сопровождать их на «Баундари», но, несомненно, возвратится домой к завтраку.

— Я готова, дорогая Долли, — сказала она, поцеловав ребенка. — Не желаешь ли немного отдохнуть?

— Я не устала, — отвечала миссис Брэникен.

— Тебе ничего не нужно?

— Ничего, Джейн! Я горю нетерпением скорее повидать капитана Эллиса! Отправимся сейчас же, прошу тебя!

В услужении у миссис Боркер была одна лишь мулатка, привезенная ее мужем, когда они переселились из Нью-Йорка в Сан-Диего. Мулатка эта, по имени Но, была кормилицей Лена Боркера. Состоя в продолжение всей своей жизни прислугой в его семействе, она была глубоко предана ему.

Женщина эта, грубая и властолюбивая, была единственным живым существом, влиянию которого подчинялся Лен Боркер; ей-то и поручил он управление домом. Сколько раз приходилось Джейн страдать от проявления властолюбия с ее стороны, доходившего подчас до неуважения к ней. Но она подчинялась этой мулатке почти так же, как подчинялась своему мужу. В силу этого Но не признавала для себя необходимым спрашивать ее указаний или распоряжений по домашнему хозяйству.

Когда Джейн собиралась выйти из дома, мулатка настойчиво напомнила ей, что необходимо возвратиться домой ранее полудня, так как Лен Боркер обещал вернуться рано и нельзя было заставлять его ждать; к тому же ему предстояло переговорить с миссис Брэникен об одном важном деле.

— О каком деле? — спросила Долли свою двоюродную сестру.

— Не знаю, — отвечала миссис Боркер. — Пойдем, Долли, пойдем!

Нельзя было более терять времени. Миссис Брэникен и Джейн Боркер в сопровождении кормилицы, с ребенком на руках, направились к набережной.

«Баундари», с которого уже снят был карантин, не занял пока еще своего места для разгрузки у той части набережной, которая отведена была специально в распоряжение торгового дома Эндру. Судно стояло еще на якоре среди бухты, на расстоянии одного кабельтова от стрелки Лома.

Предстояло совершить переезд по бухте, чтобы попасть на судно. Переправа могла быть совершена на одной из паровых лодок, специально совершающих каждые полчаса подобные рейсы приблизительно в две мили расстояния.

Долли и Джейн Боркер поместились в одной из этих лодок вместе с дюжиной других пассажиров, большей частью родственников и друзей экипажа «Баундари», пожелавших воспользоваться первыми же минутами свободного доступа на корабль.

Лодка отвалила от набережной и пересекла наискось бухту, выпуская клубы дыма из трубы.

При ярком солнечном освещении бухта предстала во всей своей красе, и вся площадь ее была доступна зрению помещавшихся в лодке. Совершенно отчетливо виднелись все здания в Сан-Диего, расположенные амфитеатром, холм, возвышавшийся над старым городом, залив между стрелками Айленд и Лом, огромный отель «Коронадо», напоминающий дворец по своей архитектуре, и, наконец, маяк, с которого льются на поверхность моря при закате солнца снопы света.

Миссис Брэникен и Джейн занимали одну из скамеек на корме. Около них поместилась кормилица с ребенком, который не спал и глазки которого воспринимали этот чудный свет, как бы оживляемый дуновением ветерка с моря. Он весь трепетал от радости, когда стаи чаек пролетали над лодкой, испуская пронзительные крики. Он был живым олицетворением здоровья, со свежими щечками и ярко-красными губками, на которых еще не обсохло молоко кормилицы, накормившей его перед уходом из дома Воркеров. Умиленная мать не спускала с него глаз, склоняясь иногда к нему, чтобы поцеловать, и тогда он смеялся, закидывая голову назад.